Вот и год прошел с того дня

[daimahtri]

и праздник сковороды и винограда я отмечаю один; вчера пил чай без сахара, лег на пол, стал смотреть в потолок и поймал волну.
сегодня я опять пью чай, смотрю мультики и ничего не делаю - праздник же.
***
никак мы не сравняемся: то у одного башка обритая, то у второго. впрочем, это мелочи.
***
Тут еще опубликую воспоминания про нас, которых, наверно, никогда не было. Сами думайте, что все это такое и что значит.
Если кто-то сможет прочитать все это - поймет меня. Порциями эту историю отдавать не годится.

Шаман вышел из дому и пошел с заката на восход.. Шел, ехал, стоял, рисовал на стеклах свои знаки, рисовал карандашом по бумаге и цветом в голове.
Стоял ещё на мосту, дожидался полудня; когда в означенное время с какой-то иной стороны пришли те, кто звали: а вот и ты, покажи свой билет, подпись на приглашении, распишись в получении и уходи; вся война ещё впереди, посмотри: вот он дом, в котором мы живём, и у него огород под окном.
Полжизни выкурил из-за холода, пол-солнца съел от голода, а всё равно же зелено-молодо, несколько расколото, но не слишком настолько, чтобы совсем. Хватит всем.
Вырастил из себя цветы да куда-то обвалился и вломился.
И ушел с восхода обратно на закат.
А потом вступил в воды самой большой реки и медленно побрёл против течения, к её истоку, оставляя далеко позади все свои города.
Вода пустила. Хоть и досадно было.
И все люди знали, зачем из головы цветы прорастали.
Я рассказываю ему о себе жестами. В темноте. Много минут подряд.
Вот о чем я:
"Кошка такая кошка, снег такой снег, стимпанк такой стимпанк, и лес такой лес, и вертолет такой вертолет, и газета такая газета, и труба такая труба, и город такой город; но вот Дерево — вовсе нет.
Потому что Дерево — не такое дерево"
"А северное сияние сначала растет на ветвях, как листья и цветы. Потом его собирают с веток-то и в небе вешают сушиться на большой такой облачной верёвке, невидимой глазу обычному."
"Если шаман пьян в драбадан, то пил ли он коньяк, если он не пил? да просто так, вообще никакого крепкого или любого прочего спиртного?"
Ещё мне кажется, что за мною гоняются различные предметы сиреневого цвета.
***

Шаман с Бездельником как-то раз вечером пили коньяк.
Допили - стали дурака валять.
По очереди.
Из палатки доносился звон, вой ветра, вой собак, топот, грохот, хохот; палатка прыгала, каталась по земле, пару раз на крышу перевернулась. В палатке свет мигал, песни пели, в бубен били, потом на пару секунд становилось темно и тихо, потом опять по новой.
Между тем на стене палатки висел лист бумаги, на котором довольно коряво (второпях, видимо) было написано "ВЕДУТСЯ СТРОИТЕЛЬНО-МОНТАЖНЫЕ РАБОТЫ" и кусок картона "ОСТОРОЖНО, ГОЛОЛЁД".
А потом пришли Враги. И палатку стырили.
Заглянули внутрь — а там и нету никого.

***
Шаман сидел на ветке и смотрел на закат.
Тут откуда-то сверху взялось сияние и осияло с ног до головы. Сидит Шаман светится и проваливается в сон.
А сон вытекает из рук; не удержать...
***
Шаман и Бездельник однажды висели вниз головой на Самом Большом Дереве и дышали, и каждое выдохнутое слово становилось котом.
Коты сыпались с ветки на ветку, перебирая лапами, истошно мяуча и сияя всеми цветами радуги.
Слов разных хороших много на свете. Знаете, сколько чего поналепить из них можно!
— Электрификация! Ковёр! Универсальный! — говорит Шаман.
Получился фиолетовый кот с лампочкой в зубах.
— Экстраполяция трангсгрессирует дехлорметанизацию, — отзывается Бездельник.
Кот выходит чёрный, крылатый и в синих варежках, а из уха у него водосточная труба торчит.
— Осыпается трансцендентная аптека. — Белый, весь в синих точках, верхом на швабре.
— Квантиль, квартиль, перцентиль...
Зеленый кот в красных яблоках.
— Министерство коридорных червяков.
(Слова свернулись в полосатого кота с тремя хвостами)
Потом Шаман задорно матюкнулся, и вместо кота у него изо рта вылетела ворона.
***
Снег и впрямь идёт вверх.
Шаман сидит у окна и пьёт чай.
Дом стоит на краю, и кажется, что совсем рядом самый край всего, и дальше уже ничего нет: только один снег.
Ждал его по осени, думал: принесёт снегом-то чего... не принесло.
Снег идёт вверх, и маленькая комната на двенадцатом этаже отрезана.
Прямо в окно — мост; идут странные тени с длинными руками, хватают добрые сны, прячут по мешкам; обрывают провода моего телеграфа.
Воруют палатки, нашёптывают злые стихи, некачественную прозу; управляют руками, не бери в руки ножа;
Когда пальцы печатают что-то невпопад. Когда хочется сотворить из ничего Самый-Большой-Праздник.
Нет, мне не нравится больше этот снег.

— Да, мне отсюдова хорошо слышно, как Ты в бубен стучишь
***
Шаман и Бездельник строили вечный двигатель. Набрали шестеренок, пружинок, деталей всяких, уселись в чуме и давай строить. Ни схем, ни чертежей у них не было, образования профильного тоже, да и практики особо никакой. Инструменты разложили, сидят курят; думают, с чего начать. Ничего не придумали, из первых подвернувшихся под руку деталей начали собирать.
Утюги ржавые, дуршлаги какие-то, сковорода дырявая, пропеллер, валенок одиночный чей-то — всё сгодилось.
— А если вот это колёсико сюды приделать, чегой-то будеть?
Присобачили, посмотрели, вроде деталь на месте.
— А тута надобно гайку закрутить.
— И утюг противовесом с той стороны.
— Хто ж так гвозди забиват?
— А сам забивай, коли такой умный!
Дособирали всё-таки двигатель. Запустили — работает. Ну и свалились без задних ног. А двигатель не дурак. Поразмялся, валенком от земли оттолкнулся, дыру в чуме проделал и сбежал. Куда подался — неизвестно, но доходили до нас слухи, что ныне он наводит ужас на какой-то заполярный оленеводческий колхоз, а тамошние шаманы ему дары подносят: с колхозных тракторов гайки и всякие другие детали отвинчивают.

***

***
Шаман как-то раз палатку себе завёл: на дереве хорошо жить, а под деревом тоже неплохо.
Повадился у богинь с юбок лоскуты цветные срезать. Засядет в кустах с ножницами, смотрит оттуда выжидающе, а как богиня мимо пойдёт — Шаман выбегает со страшным и суровым лицом, в бубен бьёт, руками машет; тут уж не откажешь. Только одна богиня лоскута с юбки не дала: это была особенная богиня, ночная; у ней, считай, юбка из одного лоскута и состояла.
Из полученной кучи текстиля Шаман палатку и организовал.
Стоит палатка обычно у него на обрыве, над самой водой реки времени. Осторожно надо по ночам выходить из неё: как в реку свалишься, потом непонятно где течением вынесет.
Неподалёку ещё одна есть река, даже речка; но в ней не вода и никто не знает, где её искать. Мы тоже не знаем и вам не скажем.
По ночам в палатке иногда горит свеча, а иногда не горит: когда приходят гости, от ихних сердец светлее становится.
Зовут палатку Виноградник, имя это на боку у ней написано; другие надписи тоже имеются. "Ведутся строительно-монтажные работы!", "Применяйте зубочистки!", "Осторожно, гололёд!", "Починка люстр", "Закрыто на РемонтЪ!", "Уходя, тушите баклажаны!", "Порошок заходи!", "Осторожно, работаеть!"...
***

окно открыто, и дверь скрипит, ветер её мотает, а под потолком пыль живёт, а в пыли живут звёзды и по ночам лают и воют, и лунная морда смотрит, и воду в ведре носит-под-ноги-выливает, и рисуют радуги на пыльном столе прямо руками, и получается цветно. из какого окна на небе надо вывалиться, по какой лестнице пройти, чтобы всё это вдохнуть? а кто-то по прежнему живёт в твоей голове, ходит, часы заводит, и часы идут не туда, и тогда разбиваются самолёты, памятники Ленину валятся оземь и тонут Титаники; и тогда цветы — и без того сухие! — рассыпаются в пыль.

zaberi menja otsjuda

***

Как-то раз забытые боги нашли обрывок газеты, прилетевшей откуда-то ещё (совсем откуда-то и совсем ещё), и в газете этой было сказано, что экология и что надо беречь землю. Поразмыслили — и впрямь необходимо! Вышли из домов, вооружились рогатками да палками — стоят. Берегут, чтобы никто не прокрался и землю не спёр. Мало ли кому понадобится.
Шаманы сидели на своей ветке; в небо пялились; луну за горизонт провожали. Когда луна улетела, они поймали её тонкую ниточку, вцепились и спрыгнули. луна катилась в ВолгаЪ, и шаманы ушли за нею.
Забытые боги все стояли и стояли; сторожили землю, сторожили.
И тут кому-то пришло в голову дочитать газету до конца.
В газете говорилось, что необходимо свет повыключать одновременно. Везде, иначе экология не сработает.
Ночью дело было.
Обвязали фонари старым тряпьём, накидали какой-то рухляди на грибы, цветочки-листочки бумагой со всех сторон обложили и в темноте сидят.
А тут солнце надумало выползти. Вот тебе и на.
Разве ж солнце выключишь.
Вслед за солнцем прилетела луна, а у ней два шамана на хвосте. И сияет вся эта инсталляция так, что хоть глаза жмурь; а глаза у шаманов такие, будто бы по прожектору съели, какие на футбольном поле обычно ставят.
Бросились и их выключать. Тихо! — кричат. — У нас тут экология! Не смейте светить!
А шаманам смешно. И чем смешнее, тем света от них больше. Обмотали их тряпками, в ковёр завернули, снаружи веревками стянули — даже веревки заискрили.
Плюнули на это дело, рукой махнули. Отпустили шаманов восвояси. А сами пошли на реку — лёд колоть.
Фонари только к следующему вечеру развязали. Так, на всякий случай, подержали ещё.
И, знаете, помогло: никто за землёй так и не пришел.
Сберегли! Сберегли землю! — неслось.
Газету на радостях куда-то в чисто поле выкинули. Может, она там и до сих пор валяется, если не зацвела ещё.
Шаманы вернулись на свою ветку, на этот раз оседлав ветер...

***

— Супротив Врагов есть одно неплохое средство, — как-то раз заметил Шаман, ковыряясь в левом ухе курительной трубкой. — А именно сбрасывание на ихи головы разнообразных массивных предметов: роялей там, станций орбитальных...
— Орбитальная станция она пожалуй ничего, — отозвался Бездельник. Он висел вниз головой на ветке и жевал травинку. — И даже если она в полёте сгорит. Хотя б красиво.
— Это, конечно, да. Но доказано и установлено, что орбитальных станций не существует. — Шаман забрался на соседнюю ветку и ноги свесил.
— Уже и помечтать нельзя...

О том, как белый рояль похищалиНа музыкальном кусте произрастал белый рояль.
На этот рояль еще один шаман глаз положил. Он хотел стать великим пианистом. Он грезил весенними капелями, коричными свечами, огнём в камине и вообще был дивным человеком.
А до рояля просто так не доберёшься. Рояльный куст в самой гуще вырос: тот ещё бурелом. Ноги поломаешь, об колючки исколешься, да ещё какой-нибудь недозрелой лирой по ушам получишь.
Недозрелые инструменты срывать нельзя: они тогда начинают всё, что угодно играть, кроме музыки. Доходили до нас слухи, что какая-то несвоевременно сорванная скрипка передавала прогноз погоды на Чукотке, аккордеон непристойно ругался, а гитара в точности воспроизводила мартовский кошачий ор, и её пришлось отвезти в ветлечебницу.

Шаман с Бездельником сидели в палатке. У них было Совещание.
— Не-е-е, я в эти кусты больше не полезу, мне одного раза хватило! — Бездельник выразительно покосился на свой барабан.
— Мне, что ли, лезть? — проворчал Шаман. — Мой бубен мне вообще по морде дал, когда я ветку отогнуть пытался. А листья "Мурку" пели и "Гоп-стоп". Одновременно!
— Да и недозрелый он. Вот сорвём, а он начнёт радио передавать или концерт эстрадный, или вообще какие-нибудь народные песни и пляски...
— Отлично. Тады мы его выроем и спрячем в Укромном Месте, а когда созреет, спокойно сорвёмЪ.
— А кусты как же?
— А что нам кусты? Разве я не сказал? Подкопаемся.
Бездельник схватился за голову.

Тем временем мимо мирового древа пролетал винтилёт.
У иллюминатора толкались и пихались кулаками фиолетовый ангел и оранжевый демон: следили за событиями. Демон следил в армейский бинокль, ангел прижимал к левому глазу микроскоп, а правый был у него завязан пиратским флагом. У обоих на лбу сидели очки-консервы с потресканными стёклами.
К музыкальным кустам с противоположных сторон приближались три гражданина.
Двое шли со стороны реки времени. У них была снегоуборочная лопата, железный совок, решительные рожи и сжатые кулаки. Ещё один товарищ шёл со стороны древа, его ночная рубашка развевалась на ветру, шаркали стоптанные сандали, а мечтательный взгляд блуждал по окрестностям. Он нёс с собою грабли.
— Роють! — резюмировал демон и был моментально выпихнут от иллюминатора. — Аааййййё!
— Закопалися, — сообщил ангел и немедленно получил по голове телескопом. — #########!
— Совсем не видать! — вздохнул демон и свалился на пол, ведомый ангельским кулаком.
— Столкнулися! — Ангел был счастлив. — Сейчас чего будет!

Неподалёку от музыкальных кустов в земле образовалась дыра, и из неё летели комья чернозёма, камни, кирпичи, банки из-под тушёнки и прошлогодние носки. Через некоторое время вылезли трое товарищей грязного вида и принялись друг друга колошматить лопатами. Били сначала одного, потом другого, потом третьего; в конце концов этот третий пустился в бегство, смешно задирая ноги, раздирая об выдранные корни ночную рубашку и истошно вопя неприлично высоким голосом:
— За что, за что, порушили мою Мечту, но я... я всё равно... всё равно я буду петь... и играааать... никому не остановить меняааа... этот мир так жестоок... несправедлииив... но извечный свет поэзии... но прекрасная музыка.. буудееет жииить в моём сердцееее...

Шаман с Бездельником только плечами пожали.
— А по морде граблями бить, значит, можно?
— Это всё компас, — буркнул Шаман и выбросил через левое плечо амперметр. — Так и знал, что испорченный попадётся.

Повернулись посмотреть, сильно ли отклонились от курса. Обомлели: рояля на месте уже не было.
Пришлый винтилёт стремительно набирал высоту, унося в своих куриных лапах выдранный с корнем куст.

А между тем два человека зашли погреться в большой магазин, который по стечению обстоятельств назывался "Малина".
Один был цветаст и нелеп, другой держался скромнее, зато улыбался хитро. Дело было совсем под вечер, а ещё ранней весною; в воздухе кружился предпоследний снег, тепла опять не прислали... видимо, таможня не пропустила.
Они ходили по коридорам, заглядывали в витрины и тут увидели: в торговую площадь удачно втесался белый рояль, наполированный, наверно, какой-то бархатной тряпочкой, весь такой манящий, зовущий и сверкающий.
— Вааааай, — восторженно промолвил цветастый. — Мечта детства! Давай его отсюда стырим...

***

— Шаман, сегодня, в этот знаменательный день, я хочу подарить тебе немного счастья. Когда я нахожу гайку, это значит, что скоро случится что-то хорошее. Поэтому дарю тебе её. ВотЪ.
Теперь о грустном. Я конечно все понимаю, волшебство, Дерево, шаманы падают (где-то неподалеку раздалось радостное "Ва-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ай!" и ругань бога дождей), но какого хрена этот стакан тырит сахар из чая?!! Почини, а?
...Шаман сделал недоброе лицо, покосился на стакан и унёс его в Виноградник.
Долго оттудова удары бубна доносились и песни. Бездельник стоял и ждал. Час ждал, другой ждал, третий ждал — ничего не менялось. Слышно было, как Шаман, вконец уже расстроившись, пытается со стаканом разговаривать, обещает ему златой дворец, звёзды и аленький цветочек, жену в шёлковой ночной сорочке и вороного коня с синими глазами, но стакан неприступен, его просто так не обведёшь.
Ещё через час в палате раздался страшный грохот и Шаман со стаканом вылез наружу.
— Я его сковородой приложил как следует, — смущённо сказал Шаман. — И это тоже не сильно помогло, но навело меня на одну мысль. Ты скажи, тебе никогда не приходило в голову просто насыпать сахару в этот чёртов стакан, когда ты не пьёшь чай?

***

Шаман шибко был увлечен спичками и не заметил, что река времени  горит.

***

Когда такой снег, другой город —сон, воспоминания о нём — сказки; был ли я там?
Дорогу заметает; окно снегом прорастает; снега дорастают до самой луны.
Смотрю в окно, кажется: дойти до горизонта, ногу перекинуть через него, и будет тебе. Сколько горизонтов пройду, прежде чем вернусь?
Спросить людей: видели они меня? Не снился?
Я был? пил чай на лестнице? летал?
В окно поёт ветер.
Ждет ли меня другой город... услышал ли он то, что я рассказывал ему.
я говорил с городом так, как мы поняли бы друг друга; другими словами.
деревянные дома косились на меня тёмными своими глазами: время было ночное, а мы шли и пропадали.
я рассказывал другому городу о том, как жил на Марсе; как заблудился в трёх берёзах; как плыл по самому большому морю и видел: я там! внизу! лежу на дне и дышудышудышу
и моё дыхание, умноженное, возвращается обратно в меня.
Когда такой снег, не видно через него.
Но рядом преломление, трещина, провода-идущие-через-действительность-в-невозможно-настоящее, осколок, проломивший нахрен все временные коридоры.
Чёрное окно смеётся надо мной.

Comments

[lyrene.livejournal.com]

Норд. С праздником.

[d-nord.livejournal.com]

Спасибо.

[krest88.livejournal.com]

Прочитала до конца. Поняла.с праздником.

[d-nord.livejournal.com]

Спасибо

[elyga.livejournal.com]

Красиво написано. Иллюстрации-просто прекрасно.
Первая-не офорт ли?

[d-nord.livejournal.com]

Нет, карандаш + ФШ

[jurgenklinsmann.livejournal.com]

а помнишь как мы пиво у Малины пили в начале прошлого лета? причем модное, дорогое)а тебе низя было) тебя собака покусала и антибиотиками тебя накачали)

п.с. скорей бы приехал штоли. год чота адовый, я никак с бытовухой не разгребусь(( то одно то другое((

[d-nord.livejournal.com]

как же не помнить-то))
вчера ездил туды, но добираться без машины - хрень. На обратную дорогу ушло 5 часов - пришлось через Москву ехать.

)

[karlotta-off.livejournal.com]

)

Re: )

[d-nord.livejournal.com]

))

[radylganari.livejournal.com]

С праздником)

[d-nord.livejournal.com]

спасибо)

[toren.livejournal.com]

один вопрос, только один: хурма?

[d-nord.livejournal.com]

виноград