У меня коты.
Коты на столе, стуле, подоконнике; коты у меня на шкафу и антресолях, коты на батареях.
Вырастают коты также и из потолка, и из дверных ручек, и из старых кроссовок. Если теперь заглянуть в кастрюлю с гречневой кашей, кот обнаружится и там.
Коты в шнурках, коты в мешках. Коты в пакете, коты в ракете. Коты в конуре, коты в кожуре. Коты в банке, коты в танке.
Коты в миллиарде элементарных частиц.
В недолгие часы забытия они тоже всегда здесь.
Отражаются у меня в красных глазах, и еще одно встреченное утро - которое уже подряд? - обрушивается мне на голову кирпичом из прессованных котов.

Но больше всего теперь хочется делать снежное и космическое. Две вещи, которых никогда не хватает, даже когда они есть; и если когда начинается снег, то его мало, хочется большое, хочется, чтобы ничего, кроме снега, не было.
Только эти две вещи могут меня заставить не спать сутками; в них больше всего меня.
Коты на столе, стуле, подоконнике; коты у меня на шкафу и антресолях, коты на батареях.
Вырастают коты также и из потолка, и из дверных ручек, и из старых кроссовок. Если теперь заглянуть в кастрюлю с гречневой кашей, кот обнаружится и там.
Коты в шнурках, коты в мешках. Коты в пакете, коты в ракете. Коты в конуре, коты в кожуре. Коты в банке, коты в танке.
Коты в миллиарде элементарных частиц.
В недолгие часы забытия они тоже всегда здесь.
Отражаются у меня в красных глазах, и еще одно встреченное утро - которое уже подряд? - обрушивается мне на голову кирпичом из прессованных котов.

Но больше всего теперь хочется делать снежное и космическое. Две вещи, которых никогда не хватает, даже когда они есть; и если когда начинается снег, то его мало, хочется большое, хочется, чтобы ничего, кроме снега, не было.
Только эти две вещи могут меня заставить не спать сутками; в них больше всего меня.